Банковская система – включённая в экономическую систему страны единая и целостная совокупная кредитная организация, которая проводит свой перечень денежных операций в результате в результате чего весь объём потребительского единства в банковских услугах удовлетворяется в полной мере и с максимально возложенной степенью эффективности.
Принципы банковской системы:
1) управляемость, развитие на основе прогнозирования и планирования;
2) эволюционность, постепенность и основательность развития;
3) адекватность, соответствие реальному сектору экономики. Совместимость всех элементов, их взаимодополняемость.
4) функциональная политика, наличие всех элементов банковской системы в нужных пропорциях.
5) саморазвитие банковской системы, способность выходить из экономических кризисов.
6) открытость, доступность и прозрачность информации, наличие свободного входа и выхода всех участников на рынок банковской системы;
7) адекватно-правовое сопровождение, наличие объективной, законодательной базы;
8) эффективность как для клиентов, так и для всей экономики в целом.
Банковская система России, в том виде, в каком она сложилась к августу 1998 г., включала в себя 1.6 тыс. кредитных организаций, с филиальной сетью, состоящей из 2.9 тыс. учреждений (без учреждений Сбербанка). Таким образом, на один банк приходилось 1-2 филиала, что гораздо ниже уровня, характерного для развитых стран (во Франции -24-25 филиалов, в США - 6-7).[1]
По состоянию на 1 августа 1998 года банковская система России включала в себя 1,6 тыс. действующих организаций. Для стран, сопоставимых с Россией по объему ВВП, численности населения, величине территории уровень этого показателя в 4–15 раз меньше. Такая ситуация является тем более парадоксальной на фоне высококонцентрированной структуры российской экономики, характеризующейся доминированием крупных форм (на 20 крупнейших российских компаний приходится 60% всего выпуска по промышленности).
Низкая степень концентрации ресурсов обуславливает крайне мелкий размер отечественных кредитных учреждений. Величина активов среднего коммерческого банка накануне кризиса составляла 50 млн. долл., в настоящее время – 38 млн. долларов. Причем средняя величина немосковского банка была и того меньше – 16 млн. долл. до кризиса и 13 в настоящее время. Для сравнения: средняя величина банка в странах с развитой рыночной экономикой находится в диапазоне от 0,4 млрд. долл. (США) до 45 млрд. долл. (Япония).
Для территориальной структуры отечественной банковской системы ключевым моментом является несоответствие в распределении между центром (Москва) и регионами: с одной стороны, банковского капитала, с другой, объемов производственно-хозяйственной деятельности. По масштабам производственно-хозяйственной деятельности Москва занимает 5–10% от общероссийского уровня. В то же время здесь находится 43% кредитных учреждений, концентрирующих 80% всех привлекаемых российскими банками ресурсов (без учета Сбербанка). Такая территориальная организация банковской системы противоречит задачам кредитования экономики и обслуживания денежного оборота. Она делает выполнение этих задач критически зависящим от состояния структур, обеспечивающих межрегиональный переток ресурсов, прежде всего – банковских филиальных сетей. Вместе с тем последние находятся в крайне неразвитом состоянии.
Величина совокупных ресурсов всех российских банков составляла перед кризисом 25% ВВП, а в настоящее время составляет 29% ВВП. Для сравнения: в странах с развитой рыночной экономикой отношение банковских пассивов к ВВП колеблется от 80 до 150%. Ограниченный объем ресурсов банковской системы является следствием крайне низкого уровня монетизации российской экономики. Начиная с 1992 года отношение денежного агрегата М2 к ВВП находится на уровне 9–14%. Для сравнения: в развитых рыночных экономиках уровень монетизации составляет 70–120%.[2]
Ограниченность внутренних кредитных ресурсов усугубляется их низким качеством – высокой долей в них быстрооборачивающихся, краткосрочных ресурсов (трансакционных средств) и, соответственно, низкой долей долгосрочной составляющей (срочных депозитов). Доля срочных счетов и депозитов в клиентских счетах банков составляет 30–33%, в т. ч. по коммерческим банкам – 23–27%. Доля срочных счетов и инструментов в денежной массе (М2) в течение последних восьми лет не выходит за границы диапазона 22–36%. Это является весьма низким показателем, как в сопоставлении с уровнем других развитых и переходных экономик (60–70%), так и по сравнению с уровнем, характерным для отечественной экономики в дореформенный период (48–55%). Причиной такой ситуации является падение доверия к рублю и кредитным институтам со стороны держателей денежных активов в период реформ.
Дефицит долгосрочных ресурсов в пассивах банковской системы обостряется крайне неравномерным их распределением между двумя ключевыми сегментами этой системы – Сбербанком и коммерческими банками. В силу ряда факторов (первоначальная специализация, фактор доверия вкладчиков, развитие филиальных сетей и проч.) основной резервуар долгосрочных ресурсов в экономике – организованные сбережения населения – оказался практически монополизирован Сбербанком. На него перед кризисом приходилось 72–75% этого рынка. Соответственно, коммерческие банки были практически отсечены от долгосрочных внутренних пассивов. Основу их клиентской базы (66–74%) составили счета реального сектора, т. е. высокомобильные ресурсы, преимущественно – счета до востребования (70% клиентских средств).
